Действующие лица:
Артем Хачатурян, президент любительского клуба «Квазар» (четвертый дивизион чемпионата России).
Бывший сотрудник скаутской службы «Спартака», с нуля создавший футбольный клуб «Квазар» и сохранивший для российского футбола десятки никому не нужных футболистов.
Петр Сауэр, игрок любительского клуба «Кампос» (четвертый дивизион чемпионата Голландии).
Вместе с братом и переводчиком Руда Гуллита в «Тереке» открыл голландский футбольный лагерь в Москве.
Спасет ли лимит российский футбол?
Петр Сауэр: Лимит в России - это не решение проблемы, ничего не изменится. Новым ограничениям будут точно рады в Голландии, потому что игроки типа Квинси Промеса не будут уезжать за огромными зарплатами.
Намного важнее, что в России ужасный любительский и юношеский футбол. Менеджерам нужный быстрый результат, и они ничего не хотят развивать. Полей нет, системы нет, ничего нет.
Артем Хачатурян: Это правда: лимит поможет всем, кроме нас самих. Чиновники в стране принимают за идиотов всех: от простого человека, до руководителей клубов. Я уверен, что все эти депутаты, которые ничего не понимают в футболе, действительно верят, что придумали гениальную идею, благодаря которой мы выиграем чемпионат мира. Но в России с футболом с каждым годом все будет только хуже. Потому что не где, не на чем и не для кого играть. Тебя не увидят, тебя не оценят, да ты и сам стадион не найдешь.
Как заиграть в футбол в России и Голландии?
Петр Сауэр:
- Главная беда России - это отсутствие нормальной системы футбола и отсутствие полей.
В каждой деревне Голландии есть 2−3 больших футбольных поля и клуба.
Я живу в Утрехте. Население 200 тысяч человек. У нас есть 100 взрослых команд, которые играют в разных голландских лигах.
Мы решили наугад проверить заявление Сауэрра. В Google Maps открыли первую попавшуюся голландскую деревню и наткнулись на Уддель (население 4030 человек, если верить Википедии). И нашли там два больших футбольных поля - столько же, сколько в 200-тысячном Одинцово.
В раннем детстве я жил в Подмосковье, и мне нужно было полчаса ехать на машине, чтобы найти детскую команду. У нас почти не было игр, матчи проваливались - было вообще непонятно, зачем мы собираемся.
В Голландии же я вбиваю в телефон адрес ближайших клубов, и выбираю тот, который ближе к дому. Чтобы добраться на велосипеде. Моя команда «Кампон» - в пяти минутах. Было бы шесть - выбрал бы уже другую. Не найти поле просто нереально.
Допустим, мы только что переехали и собрались записаться в клуб всей семьей.
Дедушка выбирает команду +60 (речь идет о возрасте - прим. редю), папа - «+40», я - обычную взрослую, младший брат - юношескую, соответственно своему возрасту. В мое любительском клубе есть 4 команды «+60», 17 взрослых команд и по 4−5 юношеских в каждой из категорий (до 7 лет, до 9, до 11 и так далее - до 19).
Нам объявляют время для тренировок (2 в неделю), выдают форму, показывают бар. Бар - это главное место сбора всех людей клуба. Например, в структуре обычной любительской команды может быть тысяча человек, и мы вместе будем проводить время: кушаем, общаемся, развлекаемся.
Сначала я попаду в семнадцатый состав, и буду играть с такими же из других клубов. Это будет примерно 15−17-й неофициальный дивизион. Официальных у нас 8. Если я и мой брат будем играть лучше, то внутри клуба нас будут продвигать в составы повыше. Я дошел до 2 команды «Кампоса», и это уже был четвертый дивизион чемпионата Голландии.
В итоге, потерять игрока просто невозможно. Ты в любом случае найдешь крутых игроков в стране, где профессионально (значит, под постоянным наблюдением), в футбол играет 1,5 миллиона человек из 16. И ведь они бы не играли, если бы им приходилось как мне ездить полчаса на машине, чтобы найти непонятные и бессмысленные тренировки.
Артем Хачатурян:
В России мало того, что полей нет. Те, что стоят в той же Москве, зарастают травой и погибают. Как-то раз я дошел до Виталия Мутко: разговаривал с его помощником и просил передать нам в аренду заброшенный стадиончик. Мы бы сделали на нем команду, бизнес, привлекали бы детей, занимаясь вот примерно по голландской системе. Нас перевели на Федерацию футбола Москвы, где просто сказали: «Нет». Стадион умирает дальше. Он никому не нужен. Наверное, так нужно для гармонии вселенной.
В России мы не говорим о любительском футболе. Если в Утрехте на 200 тысяч под 100 взрослых команд, то в Москве на 10 миллионов их всего двадцать. Разница в развитии футбола - в 250 раз. Да, у нас есть полторы нормальных Академии при клубах РФПЛ, но даже эти 100−200 человек никому не нужны.
Они заканчивают в 17 футбольную школу и не могут играть даже на КФК, потому что руководители любительских клубов (а 95 процентов - это чиновники при муниципалитетах) решают местечковые задачи и пилят бюджет. Дают на руки ветеранам каким-нибудь, что-то забирают себе, дают что-то судьям, экономят на форме, тренировках, жрут госденьги, в результате чего гоняют на модных машинах, а футбола нет.
Еще крутая ситуация, что любительские клубы отказываются переходить во второй дивизион. Мечта любого парня - стать профи. Но вот этим чинушам и прихвостням лучше быть на первом месте в КФК, чтобы какой-нибудь барин, который ничего не понимает, радовался первому месту и спокойно получать премки, чем идти к высоким целям.
В общем, те немногие ребята, которые заканчивают Академию «Спартака», зачастую легко заканчивают и с футболом.
Как не потерять Ван-Нистелроя и Бергкампа?
Петр Сауэр: В России ван Нистелрой и Бергкамп, например, никогда бы не заиграли. Руд в 15 лет играл в такой же любительской команде, как и я. Это был какой-то там пятый юношеский дивизион.. Но для этого в Голландии работают скауты профессиональных академий. В одном «Твенте» их больше сорока. То есть, тысячи профессионалов постоянно следят за тобой.
Руда пригласили в Академию «Ден Босх» ближе к шестнадцати. Он начинал со второго состава, окреп, попал в юношескую команду и через три года уже играл в основе. В России этого парня даже не увидели бы.
То же самое с Бергкампом. Он тоже поздно окреп и еще в 15 играл в третьем (!) составе своей возрастной группы. В России парень выпал бы из системы, но в Голландии его сохранили и вырос гениальный игрок.
Артем Хачатурян:
У меня в «Квазаре» была база ребят, который заканчивали Академии «Динамо», «Спартака» и были никому не нужны. В результате, за три года мы вернули ребят в футбол. Кирилл Суслов играет в ФНЛ за «Сокол», четыре человека - в премьер-лиге чемпионата Армении, кто-то в Литве.
При этом, когда начинаешь предлагать кого-то клубам РФПЛ, то они не хотят даже о просмотре слышать: «КФК. Нет, мы это не рассматриваем». Наверное, забыли, откуда пришли Широков, Игнашевич - да и те благодаря былым знакомствам.
Сколько стоит играть в футбол?
Петр Сауэр: Любительские клубы на 50% частные. Другой частью владеет муниципалитет, который и инициирует создание новых команд. Например, если у тебя на большой территории нет спортивных стадионов, то возникает вопрос к муниципалитету - хорошо ли вы работаете, делаете ли вы жизнь людей удобнее, лучше?
В профессиональных академиях ничего платить не надо, а вот у любителей взнос - 100 евро в год. Среднегодовые зарплаты в Голландии - 35 000 евро.
За эти 100 евро я получаю форму, раздевалку, судей, поле, возможность тренироваться и играть, ну и тренера, конечно. В волонтерских тренерских организациях тысячи человек с образованием.
Артем Хачатурян: 100 евро?! Нам, чтобы сыграть 1 матч в КФК на полях, которые принадлежат общественным организациям, которые якобы развивают спорт, нужно выложить примерно 50 000 рублей. Помимо этого нужно заплатить взнос в общественную организацию, Федерацию Футбола Москвы - 250 000 рублей. А еще купить форму, найти поле для тренировок. В общем, содержание одной команды в КФК - под 2 миллиона рублей. Если поделить на 20 человек, получится, что каждому футбол обошелся бы в 2 000 евро. В 20 раз дороже, чем в Голландии. При том, что клубы, бары, система - все это вообще никому не нужно и никому не понятно.
Для кого играть в футбол?
Петр Сауэр: В Голландии у каждого клуба есть традиции. Вот эта тысяча человек, он болеет за тебя. Добавьте туда друзей, родственников - ведь люди развлекаются, отдыхают, кушают. Футбол - это большая забава.
Вот, например, мы в 4 дивизионе играли все матчи днем по воскресеньям, и всегда был полный стадион. 5 полей могут принять до 60 матчей за выходные.
Артем Хачатурян:
Игры 3 дивизиона в Москве - в 12 часов в понедельник. Люди отбывают повинность: приходят на матчи полторы калеки, никому этот футбол не нужен. Разве что для отчетности, что бюджет выделен и освоен, а соревнования проведены.
Вечером поле арендовать нереально: Москва выставит цену в 70 000 рублей за два часа. Откуда у любителей такие суммы.
Самое смешное, что успешная коммерческая организация ЛФЛ собирает взносы по 20 тысяч за сезон, а общественная (Москомспорт, Федерация футбола Москвы) - в десятки раз больше. Это как понимать?
Кто учит играть в футбол?
Петр Сауэр: В любительских лигах работают волонтеры. Без специального образования, которое получают год, туда никого не допустят. В Академию «Аякса» уже не возьмут без категории С, которую не так просто получить.
Когда я играл в России, меня удивляло, что тренеры любят пить и хотят только результата. Детям не дают веселиться и ошибаться, гоняют физическими упражнениями. В Голландии другая система: все упражнения с мячом и с целью. В каждом задании нужно обязательно забить гол, но еще важнее порадоваться ему. Дети должны быть раскрепощены.
Артем Хачатурян:
Под эгидой бюджетных организаций есть что-то вроде института, который выдает тренерские лицензии. Стоит это все 30 000 рублей. Ты платишь, а через две недели зачитываешь диплом, написанный кем-то вместо тебя. История поставлена на поток, прибыль отличная. Какие тренеры? Думаю, и так все понятно.
Кто судит футбол?
Петр Сауэр: 4 года назад в Голландии случилась трагедия. Прямо во время матча судью избили до смерти. Сейчас к арбитрам огромное уважение: если кто-то открывает рот, его сразу удаляют. Взятки? Нет! Это невозможно!
Артем Хачатурян: Судьи - это одна из главных бед нашего футбола. Дело арбитра Евстигнеева помните? Где оно сейчас? Замяли? Выгодный бизнес, сами понимаете.
Кто зарабатывает на игре в футбол?
Петр Сауэр: Если парень играл до 14 лет в «Твенте», но его взял «Аякс», то новый клуб должен выплатить компенсацию за все годы подготовки. Если Депай переходит в МЮ, то 10 процентов его трансфера идут клубу, где он провел первые годы карьеры. То есть, любительская команда на эти деньги сможет существовать еще несколько лет.
Все, что касается юношеского футбола, идет напрямую и без агентов. Ребята начинают получать хорошие деньги только в тот момент, когда начинают играть в высших дивизионах.
В России, как я знаю, вопросы о том, кто попадет в команду, решают агенты с друзьями-менеджерами и тренерами. Тут решают деньги.
Артем Хачатурян:
За несколько лет в «Квазаре» мы спасли для футбола больше десяти игроков точно. Компенсацию заплатил лишь «Спартак» (Нальчик) за Кирилла Суслова. Нам передали 150 000 рублей, да и то благодаря моим хорошим отношениям с руководством клуба. Сейчас Кирилл играет в ФНЛ в «Соколе». Остальных ребят: в ФНЛ, ПФЛ, премьер-лигу Литвы и Армении мы отдавали бесплатно. В России же они были никому не нужны.
А что касается денег, то истории Стрельцова про Бердыева скорее правда. Почему в «Спартак» при Карпине и Асхабадзе попадали люди из другого юношеского клуба и от одного агенты - вы тоже понимаете.
Бердыев, кстати, это человек из двух ликов. Как к тренеру к нему нет никаких вопросов. Как личность же он - абсолютно аморальный тип. Простой пример: «Рубин» вышел на Думбья раньше ЦСКА, но казанцы, говорят, предлагали такие схемы перевода средств, что в «Янг Бойз» чуть с ума не сошли. Сделка сорвалась, а через месяц с нормальным предложением вышли армейцы.
И доказательств у вас никогда не будет, потому что так живет весь наш футбол.
На кого надеяться в нашем футболе?
Петр Сауэр: Я не знаю. Мне кажется, что менеджеры слабо понимают то, что делают.
Артем Хачатурян: Все хвалят Толстых. Да, возможно, он - совестливый человек, которому это не мешало иногда быть абсолютным идиотом. Николай Александрович боролся с агентами, но не побеждал, воевал с ветряными мельницами, но совсем не знал и не хотел знать футбола. Команду «Квазар» он тоже не знал, хотя, мне кажется, любой человек, который изредка мониторит спортивные сайты, что-то о нас слышал. У Толстых были позитивные идеи, но как развивать российский футбол он не знал и не понимал. И, наверное, не хотел так, как разобраться с агентами и отомстить всем тем, кто ему насолил в предыдущие годы.
Как жить дальше?
Петр Сауэр: Если систему не изменит, то каждый будет за себя. Мы сейчас открыли свой лагерь в Москве, разместили объявления. Дети хотят играть, мы хорошо на этом зарабатываем, что тут скрывать, потому что есть поле. Хотелось бы построить поля по всей стране и сделать аналог голландских футбольных клубов с русскими тренерами, которые прошли бы обучение в Голландии.
Самое смешное, что на одну зарплату Это О в Махачкале можно было построить 50 больших футбольных полей и создать 10 клубов по голландской системе, где играли бы 10 000 мальчишек. Только это никому в России не нужно.
Артем Хачатурян: Надежда на то, что все те люди, которые управляли и управляют нашим футболом, уйдут. А их заменят образованные, честные и энергичные чиновники, которые способны что-то менять и отстаивать свои права.
Выживать в КФК мы научились благодаря тому, что организовали частную школу для детишек. К Олегу Инкину записались больше ста человек. На какое-то время хватало, чтобы расплачиваться с долгами. Но долго работать не дадут, зажмут.
Сейчас мне с моим «Квазаром» и моими идеями предложили переехать в чемпионат Армении. Мы объедняемся вокруг известного клуба. Президент Федерации звонил лично и пожелал удачи. Кстати, во время работы в «Спартаке» я предложил клубу паренька, но его забраковали суперменеджеры: «Чемпионат Армении нам не интересен». Звали его Генрих Мхитарян.