РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ.
Из сборной, вернувшейся с медалями после чемпионата мира-1966, все на виду. Кто жив, конечно.
Но был в той команде незаменимый игрок, о котором много-много лет ни слуху ни духу. Защитник «Зенита» Василий Данилов. Для кого-то станет открытием, что есть в нашем футболе Савельич поглавнее Онопко.
Данилову - 74. Мы долго его искали. Однажды нашли и уговорили встретиться.
Встреча сопровождалась уймой конспиративных нюансов. В конце концов, присели в кафе на Финляндском вокзале. Василий Савельевич расположился в дальнем углу так, чтоб видеть весь зал. Обстановка под контролем.
Мы слушали неторопливый рассказ о странной жизни, пропитанной не только славой, победами, медалями. Еще в этой жизни случилась тюрьма.
ПЕЛЕ.
- Вы, кажется, прихрамываете?
- Коленом мучаюсь с тех пор, как в 1967-м в матче за сборную травмировал мениск. Нынче к какому доктору не придешь - везде деньги, деньги. Одному говорю - я, мол, в «Зените» играл. Спрашивает: «Что, льготы есть?» - «Нет» - «Тогда извините». Сустав почистить - больше тысячи долларов! А где взять?
- Обратились бы в «Зенит».
- «Зенит» мне и так с квартирой помог, я в коммуналке недавно жил.
- Невероятно.
- Что ж я - обманываю? Было так. Стоим втроем на «Петровском»: Завидонов, Храповицкий и я. Мимо идет Миллер: «Ветераны, какой счет будет?» Завидонов в ответ: «Да выиграет 'Зенит'. А вот ветеран наш теснится в коммуналке, помочь бы…» На меня кивает. Поймал момент!
- Какой молодец.
- Миллер сразу: «Сколько нужно?» - «70 тысяч» - «Долларов?» - «Рублей»!
- Это что за квартиры в Петербурге?
- Мне город три четверти оплачивал. 70 тысяч не хватало. Миллер дал команду по телефону. До этого я пять лет бился - и ничего. Везде письма писал. А теперь другая жизнь.
- Футбол не пропускаете?
- Да, у ветеранов абонемент в 17-й сектор. Из нашего поколения мало кто остался. Что в «Зените», что в сборной. Собираемся либо на похоронах, либо на юбилеях. Весной Гене Орлову 70 лет справляли. Говорю: «Быстро же ты подрос, Геннадий Сергеевич…» В «Зените» он правого нападающего играл. Но не закрепился.
- Почему?
- Тихоход. Зато до сих пор рассказывает: «Как я в Киеве с твоего паса гол забил!» Какой пас? Какой гол?
В 1997-м Орлов с Симоняном мне помогли «заслуженного» получить, напомнили начальникам - Данилов еще живой… За 1966-й звание всем дали, кроме меня. Сейчас смотрю фотографии - я в сборной, чемпионат мира. Не верю, что был там! С такими людьми играл!
- Снится вам это?
- Иногда. Бывает, и поплачешь. В Англии вручали большие и малые золотые тем, кто играл в финале. Кто за третье место - бронзовые. Серебра не было. Годы спустя комнату мою в коммуналке ограбили, всё вынесли. Медаль тоже.
- Господи.
- Как раз делали ремонт, квартира открыта. Утащили альбом с фотографиями, кубки, огромный вымпел, увешанный значками. Даже заграничный журнал, где на обложке я с Пеле. Интересный кадр. Он с мячом отходит, чувствую - будет пяткой пасовать нападающему. И точно! Перехватываю! Потом кто-то спрашивал: «Как догадался?» - «Случайно…».
- Пеле силен?
- Артист! Вот говорят: «Эйсебио, Эйсебио…» Но тот был хорош с мячом на скорости. А Пеле мог на пятачке крутануть кого угодно. Пластичный, как кошка. Я второго такого не видел. И Пушкаш, и Амансио, и Месси гораздо слабее.
- А Гарринча?
- Величайший! Во время турне сборной по Южной Америке наблюдал за ним в матче «Сантос» - «Ботафого». Хромает или нет? Вообще не заметно! Одно движение - и от всех ускользает, не поймаешь. Хотя правая нога сантиметров на семь короче левой. В 1965-м в Москве Гарринчу выпустили против нас минут на пятнадцать. Майкой с ним поменялся.
- И ее украли?
- Да, но не из коммуналки, а в Новгороде, где доигрывал после «Зенита». Жил в общаге на стадионе.
- Огненная дуэль у вас приключилась с Куртом Хамрином, легендарным шведом.
- Яшину он забивал регулярно. Перед очередным матчем сломался Крутиков, кажется. Он должен был Хамрина держать. Бесков вызывает: «Ну что, ленинградец…» Да нет, отвечаю. Я не ленинградец, я из-под Тулы. «Ладно, поглядим на Тулу. Давай, играй!».
- Справились?
- Матч товарищеский - Хамрин замену попросил минуте на седьмой. Уходя, пальцем у виска крутил и на меня указывал.
- В долгу не остались?
- Очень мирно показал - щитки надень. Тогда иностранцы часто без них играли. Меня Бесков почему-то попрекнул: «Ну так нельзя…» Но разве я шведу травму нанес?
СТРЕЛЬЦОВ.
- В 1966-м накануне полуфинала с немцами главный тренер сборной Николай Морозов зачитывал телеграмму с зоны - зеки требовали победы. Иначе грозили голодовкой. Как отреагировала команда?
- Это кто ж вам такие глупости рассказывал? Чтоб перед матчем нам от зеков приветы передавали?!
Телеграмма была одна. Из Спорткомитета: «Поздравляем выходом полуфинал». Еще говорили - сверлите дырки под ордена. А оказалось, даже премии не положены. Люди с чемпионата мира медали привезли, но никакой встречи, все буднично. Правда, Метревели и Воронину вручили ключи от машин. Но это «Торпедо» постаралось. Остальных высадили в Москве из самолета, раздали билеты - до свидания. Я на свой рейс в Ленинград еле успел, летчики меня ждали.
- Мы слышали, не попавшие в заявку на бронзовый матч, загуляли прямо в Англии.
- Может, кто и загулял - но не я. Рядом со сборной человек пятнадцать из КГБ. Если что не так, закончишь с футболом. Нам молока-то лишний стакан было не выпросить.
Вот после чемпионата я бармену подарил шаровары, а он - бутылку виски. Сидим с Афониным и Хурцилавой, пьем тайком. Вспоминаем, как смотрели на итальянцев - те чуть ли не посреди тренировки к вину прикладывались.
- Хурцилава там с бутсами отличился. Взял деньги от фирмачей, играл одновременно в «Пуме» и «Адидасе».
- Это моя история! Пономарев перед матчем с Италией раздает по 200 долларов. От «Адидаса». Через Яшина договорились, вокруг него крутились фирмачи. Спрашиваю: «Сколько всего денег было? Если делить, то делить! Не могли дать каждому по две бумажки». Молчат.
Я демонстративно натягиваю на правую ногу бутсу «Адидаса», на левую - свою зенитовскую «Пуму». Яшин недобро косится: «Ты что?! Снимай немедленно!» Отвечаю - какую сумму получил, на такую и обулся. Играть буду, в чем удобнее. Хоть к вам, Лев Иванович, отношусь с уважением.
- Сыграли в разных бутсах?
- Да нет. Только по раздевалке прошелся.
- Думаете, они взяли себе больше?
- Ну уж не по 200 долларов! Если сразу начали что-то покупать….
- В матче за третье место Хурцилава привез пенальти, внезапно поймав высоко летевший мяч рукой. Серебряников уверял нас в интервью - не бескорыстно.
- Серебряникова и Хмельницкого в сборной не любили - вечно с претензиями, чудили. Как-то еще до чемпионата мира выползают на тренировку - пьяные с утра! Турянчик с ними не разговаривал. Хоть вместе играли за киевское «Динамо».
А в Хурцилаве я не сомневаюсь. Мы в одном номере жили, он на тот матч вообще не хотел выходить! Говорил: «Не могу я, Вася…».
- Почему?
- Эмоционально выхолощен. Но Муртаза заставили играть. В том эпизоде его просто переклинило. В раздевалке подсел к нему, обнял: «Ну было и было, выкини из головы».
- Могла сборная СССР лучше выступить?
- Сто процентов! С немцами в полуфинале должен был стоять Кавазашвили. Чувствовалось - Яшин не тот, весь бледный. Помните, как в Чили в 1962-м запустил издалека? С ФРГ - то же самое! Беккенбауэр бьет, до ворот метров тридцать. Ладно, думаю, не так уж сильно летит. И вдруг - пропускает.
- Кавазашвили был сильнее?
- В тот момент - конечно. В раздевалке об этом говорили открытым текстом. Но Морозову звонили из Москвы с инструкциями. Яшина убрать в запас не позволили.
Да и Стрельцова напрасно игнорировали. С ним у сборной была бы совсем другая игра. Глыба! Помню, матч с «Торпедо», у меня травма. Фальян, главный тренер «Зенита», делает установку. Кто-то подает голос: «У них Стрельцов…» Фальян руками всплескивает: «Тоже мне, игрока нашли!».
- Странно.
- Фальян - далекий от футбола товарищ. Выхожу к бровке, рядом Стрельцов: «Привет, Василий!» А я возьми да скажи: «Эдик, тебя за игрока не считают» - «Кто?!» Потом сам понял: «Этот мордоворот, головастый? Ну я ему сейчас…» Тут уж я испугался: «Да не надо. В игре покажешь!».
- Показал?
- Еще как! Я Извекова нашего предупредил: «Слава, аккуратнее с Эдиком, а то на ногу тебе наступит - оторвет». Стрельцов был очень здоровый. Как бык. Так Извеков то ли забылся, то ли хотел себя проявить - начал его пощипывать. Эдик спокойно остановился, повернулся к нему: «Тебе Данилов сказал, что не надо так со мной играть?» И все, дальше было ровно.
- Не забил?
- Забил. На замахе обманул вратаря, тот упал, а Стрельцов через него мяч перекинул и пошел, не улыбнувшись.
- До отсидки были с ним знакомы?
- К Стрельцову на зону приезжал. Я играл в Новомосковске, а он как раз сидел неподалеку, под Тулой. Мы с тренером Водягиным забросили идею блатным: «Хорошо бы повидать» - «Решим!» И поехали, подарки повезли. Мячик, сигареты.
- Где беседовали?
- В какой-то комнатушке. Вышел худой, облысевший. Зековская форма с номером. Ему, кстати, могли срок накинуть за то, что там менту врезал. Братва вмешалась, историю замяли.
- Последняя встреча со Стрельцовым?
- О-о, в конце 70-х. Еще Воронин был жив. В Москве в ресторане на «Динамо» собрались ветераны. Каждая команда за своим столиком. Валерка воскликнул: «Что мы так расселись? Давайте к нам!».
САДЫРИН.
- Воронин - парень лихой.
- Как-то лежу с коленом в больнице - а он с Численко приезжает: «Дай машину!» Забирайте, отвечаю, стоит возле дома. К вечеру новости по ленинградскому телевидению: «Под Сестрорецком попали в аварию Воронин и Численко». Тут же звонок от жены: «Вася, ты где?!» - «В койке. Глянь в окно - 'Волга' на месте?» - «Да. Не побитая». Потом понеслись слухи - будто разбились они на машине Садырина. Что я с ними был, пили вместе. Что развратом занимался, как Стрельцов. Вот что такое - слухи! Не верьте!
- Дружили с Садыриным?
- Как Паша в «Зенит» пришел, я над ним шефство взял. Славный парень. Поначалу неразговорчивый был.
- Прозвище у него было?
- Нет. Это меня звали - Пряник. Потому что тульский.
- В 1968-м ваш подшефный спас тонущую телефонистку в Баку. Вместе с футболистом Белкиным.
- Опять… Кто спасал-то? При чем здесь Белкин?
- Рушите вы легенды.
- Рассказываю. Накануне матча в Баку непогода. Оползень с горы. Ужин в гостинице «Азербайджан», до ресторана надо улицей пройти. Наши толпятся под дождем. Кто-то говорит - в подвале девочка-телефонистка, дверь заклинило. Я снимаю брюки - и туда. Кричу: «Свет не включать!».
- Почему?
- Там бочки с карбидом. Ремонт шел.
- Где был Садырин?
- Понятия не имею. Повезло, что заклинившая дверь внутрь открывалась. Протолкнул бревном с третьего удара. Вижу девчонку в углу, сидит на столе перепуганная. Мне воды уже по пояс. Прыгай, говорю, на руки.
- Вам было страшно?
- Во-первых, боялся, что кто-то врубит свет - и замыкание. Во-вторых, я в тапочках на босу ногу. Кто знает, что там под водой? Несу девчонку на руках - навстречу Белкин.
- Вся команда стояла, ждала?
- Да, любовалась. Только Белкин пошел за мной. Минут пятнадцать заняло.
- У девочки на следующий день была свадьба?
- Не свадьба - какой-то праздник. Примчался ее отец, старый азербайджанец, обнял меня: «Спасибо!» Отвечаю: «Я не холостой, замуж не предлагай!» Он смеется: «Мы тебя и так уважать будем».
- Обидно читать, что девушку якобы спас Садырин?
- Никаких обид. Значит, «коллективное спасение» было, ха….
- Медаль вам полагалась?
- Нет, медали не было. Садырину, наверное, отдали.
ЛОБАНОВСКИЙ.
- В другие команды вас звали?
- Да сколько раз! Был со сборной в Москве. Вместе с Кавазашвили поехали с грузинами в ресторан на переговоры. Возвращаемся на Песчаную улицу, все закрыто. Полезли через забор, извозюкались. Горянский, второй тренер, нас поймал: «Данилов бы так не сделал. Это ты, Анзор, подговорил!» Хорошо, трезвые были, просто задержались. Но не заложил, молодец.
- В Тбилиси вам не хотелось?
- Был бы холостой - может, согласился бы. Там дали бы все, что попросил. Якушин приглашал к себе в «Пахтакор», Марьенко - в «Торпедо». Но самый неприятный случай - армия.
- Что такое?
- Яшин в сборной держался особняком, лишнего слова не скажет. И вдруг выдает посреди тренировки: «Пора тебе в 'Динамо' переходить!» - «Нет уж, Лев Иванович, спасибо». В Киев я бы пошел. А в московское «Динамо» - ни за что. В 1961-м отбили все желание.
- Как?
- Тренировка сборной. Залетает в зал Валентин Николаев. Водягин столько мне про него рассказывал, они в ЦДКА играли. Классный, говорил, парень, выпивали вместе, гусарили. Николаев для меня - легенда. А тут ультиматум: «Или ты у нас в ЦСКА, или заканчиваешь играть вообще. Забираем в армию, всю жизнь будешь в снегу сидеть!».
- Ого.
- Качалин вскоре подходит: «Что ты плачешь?» А мне обидно! Со мной разговаривают так, будто сейчас в Сибирь сошлют! Потом от армии в Ленинграде и в шкафу прятался, и дома не жил. Министр Гречко приказ издал - собирали футболистов со всей страны. С той поры у меня аллергия на «конюшню» - что московское «Динамо», что ЦСКА.
- Удалось в шкафу укрыться от маршала Гречко?
- Мне «Зенит» документ выправил - будто не годен. Из-за травм. Через некоторое время идем на ЛОМО за зарплатой. Валька Аксенов получил первый, меня не дождался. Выходит во двор - там военный патруль. Запихнули, и всё, пропал футболист.
- Киев-то чем лучше?
- Сравнили! Туда брали не скопом, а тех, кто действительно нужен на поле. За мной оттуда самолет прислали, полковника. Я уж думал, натворил что-то. А он меня в аэропорт, и в Киев.
- Ловко.
- Еще прежде мне Лобановский в сборной внушал: «Вася, что тебе этот Ленинград? В Киеве для тебя что угодно сделают…».
- Благами вас осыпал?
- Спрашивает: «У тебя какая квартира в Ленинграде?» - «Двухкомнатная, 62 метра» - «Мы дадим трехкомнатную, с мебелью. Машину свою пригоняй, здесь продашь. Получишь новую». Квартиру поехали смотреть - я обомлел. Новые дома на пригорке, недалеко от рынка. Это же Крещатик, наверное?
- Допускаем.
- Две недели я с Киевом тренировался. Отправился за вещами в Ленинград - и там застращали. «В тюрьму посадим, родителей из квартиры выпишем, жену с работы уволим…» Они всё могли, не шутили. Особенно за родителей беспокоился. Я ведь их не перевозил. Уехал в олимпийскую сборную, возвращаюсь - а у них в Ленинграде квартира. Специально для такого случая сделали. Чтоб к «Зениту» меня привязать.
ФАЛЬЯН.
- Юдковича, легендарного администратора «Зенита», помните?
- Еще бы! Матвей Соломонович лет сорок отдал клубу. Он и Рафа Фельдштейн из киевского «Динамо» - лучшие администраторы Советского Союза. В «Зените» Юдкович держался величаво. Казалось, он - главный тренер. Как скажет, так и будет. Слова «нет» для него не существовало. Мог решить любой вопрос. Знаете, почему кавказские команды в Ленинграде практически не выигрывали?
- Почему?
- Народ любвеобильный. Юдкович этим пользовался. Накануне матча к ним в гостиницу отправлял девчат. Судьям тоже роскошный прием обеспечивал. Они обожали в Ленинград приезжать. Все эти маленькие хитрости работали на команду.
А в 1962-м другая история. Играем дома с тбилисским «Динамо». Иду к Метревели: «Давай вничью». Расклад был удачный - и для нас, и для них. Слава пошел к Баркая советоваться, тот: «Нет, нет, нет! Так выиграем». Ага, 5:0 их вынесли.
- В середине 60-х «Зенит» не блистал.
- Не везло с тренерами. В 1967-м назначили Алова, бывшего судью. С какого перепугу?! Всё развалил. Выгнал стариков, ребят играющих, набрал молодняк. Заняли последнее место. С отрывом! Если б не юбилей Октябрьской революции, вылетели бы к чертовой матери.
- Алова сменил Фальян.
- Привел с собой кучу футболистов, из которых заиграл Жора Вьюн. Остальные - никакущие. Зато сразу выбил им квартиры, машины. Сам Фальян получил хоромы в центре возле Казанского собора. Пригласил нас в гости, я на пороге оцепенел: «Что ж мы зал арендуем? Давайте у вас будем тренироваться!» 450 метров!
У меня двусторонний мениск, операция. Так он меня через пять дней бегать заставил! Справку протягиваю: «Смотрите, написано, три месяца на восстановление» - «Брехня…» У кого-то травма, а Фальян: «Зачем тебе врач?!» Берет грязь, размажет ему по ноге - вперед, играй! Ни тактику, ни соперника не разбирали. Установки примитивные: «Бежать туда, бить вот так…» Постоянно путал фамилии игроков - чужих, своих. На тренировке никого по именам не называл.
- А как?
- Да просто: «Эй, иди сюда!» Упражнения нелепые. Например, лезть, как собачка, под заборной решеткой, потом рывок. Сумасшедший дом! Я не выдержал: «Вы сначала сами пролезьте, покажите, как надо, а уж мы - следом…» Он в крик.
- Из-за этого на вас ополчился?
- Не только. Я такой человек - говорю все в лицо. Мне без разницы - начальник, тренер, футболист. Ненавижу лизоблюдов. Фальяну высказал все, что о нем думаю. Особенно после случая в «Метрополе».
- Вы о московской гостинице?
- Нет, о ленинградском ресторане. Зашел с семьей поужинать. Спиртного в рот не брал. Но Фальян на следующий день накатил: «Знаю, ты всю ночь шлялся, бухал…» Репутацию создал, что я по городу на машине проехать не мог. Каждый мент тормозил: «Ну-ка дыхни!».
- Феерично.
- Я ни с кем не свожу счеты, наоборот, всем добра желаю. Рассказываю, как есть. Мне скрывать нечего. Фальян орал, что режим нарушаю, потому что под подушкой я не пил. Многие футболисты по домам прячутся, квасят по-тихому - и считаются трезвенниками. А ты посидишь в ресторане - значит, «алкаш». Но в «Метрополе» действительно ни грамма не выпил.
- Кто вам сообщил об отчислении из «Зенита»?
- Фальян. Уложился секунд в пять. «Ты не нужен. Свободен!» Команда промолчала. Лишь Садырин хотел на собрании вступиться за меня, но я отговорил: «Не надо, Паш. Иначе с тобой будет то же самое».
- Куда направились?
- В Евпаторию, долечивать травму. Новый сезон начал в «Локомотиве». Но быстро понял, что переход - ошибка.
- Почему?
- Ни коллектива, ни игры. За первые 18 туров - одна победа. В Тбилиси просматривать кандидатов в сборную прилетел Качалин, главный тренер. После матча схватился за голову: «Вася, куда ж ты попал?! Меня не поймут, если из такой команды буду в сборную вызывать». А поселили меня на Казанском вокзале.
- В каком смысле?
- В прямом! Здание вокзала, комнатушка, кровати в ряд. Жил, правда, один, но утешение слабое. Закурил с тоски. Спать-то невозможно. За дверью пассажиры шумят, бесконечные объявления по громкоговорителю.
- В том сезоне «Локомотив» вылетел в класс «Б».
- Уже без меня. После первого круга вернулся в Ленинград. Побегал за местное «Динамо» и поехал в Новгород играющим тренером.
ЗОНА.
- После Новгорода чем занимались?
- Да по-разному. То детишек в «Смене» тренировал, то заводскую команду. Когда с работой совсем туго стало, устроился грузчиком в трансагентство. А в 1979-м загремел в тюрьму.
- Геннадий Орлов обмолвился в интервью, что вы связались с какой-то компанией, стояли на шухере.
- Какой шухер?! Ему-то откуда знать?! После развода я жил в коммуналке. Потерял ключ, звоню соседке. Отвечает: «Дома буду через два часа». Я, как назло, простудился, температура. Не на улице же болтаться. Решил перекантоваться у приятеля, с которым во дворе играл в футбол, в домино. Вскоре зашли два парня. Я на кровати лежал, даже не прислушивался, о чем они переговаривались с хозяином квартиры. А через полчаса - менты. Всех замели.
- За что?
- Это была воровская «малина».