«Поверьте мне, все, что в жизни приходится преодолевать человеку: нестерпимые боли, физические и психические мучения - ничто по сравнению с преодолением тяги к алкоголю. Просто детские забавы. Здесь никто не знает, когда закончится эта мука и закончится ли вообще. Известно только: если сорвешься хоть однажды, пагубное пристрастие останется на всю жизнь. Вот почему человек, преодолевший тягу к алкоголю, а вместе с ней - и самого себя, должен ежедневно жить под жестким самоконтролем, постоянно держать себя в руках… Я консультировался со многими врачами и выяснил, что никакие таблетки и никакое лечение не помогут без моего собственного желания, без силы воли. А так как я считал себя волевым человеком, то решил, как у нас говорят, «завязать» без применения лекарственных препаратов… «.
Это Евгений Гришин написал сам. В 2000 году, вспоминая страшный, окутанный алкогольными парами, период своей жизни, когда каждое утро начиналось с коньяка, и весь день - до позднего вечера - в его квартире постоянно находились друзья и совсем незнакомые люди….
Никогда раньше я не читал в автобиографических книгах знаменитых спортсменов подобных признаний Мужество для таких откровений - вещь штучная….
«МЕНЯ ПРИВЕЗЛИ В БОЛЬНИЦУ С КОНЬКАМИ НА НОГАХ…».
…В феврале 1942-го года фашистская авиация бомбила Тулу ожесточенно. С немецкой пунктуальностью. Днем и каждый вечер, начиная с десяти часов. В тот день 11-летний Женя Гришин со своим приятелем занимались любимым делом: стоя на коньках, цеплялись с помощью длинной веревки с привязанным к ней крюком за машины, и гоняли со спринтерской скоростью по обледенелым улицам, забыв обо всем на свете… Осколочная бомба, прилетевшая на этот раз «не по расписанию» с пронзительным свистом пролетела над их головами и разорвалась в 15 метрах. Потом в теле Жени насчитали 12 осколков, но он остался жив, в отличие от приятеля, невольно закрывшего его своим телом - от него почти ничего не осталось….
- Когда я очнулся, практически ничего не видел: все было, как в тумане, - вспоминал потом Евгений Романович. - Беспрерывно тошнило, голова раскалывалась, в ушах застыл жуткий свист. Первая мысль: «Неужели это все и я больше никогда не встану на коньки?..».
Больница, куда его привезли прямо с коньками на ногах, была переполнена. Наскоро перебинтовав раны, положили прямо в коридоре, температура в котором ничем не отличалась от уличной: разве что ветра не было….
Не известно, чем бы все это закончилось, если бы на помощь не пришли военные, приславшие две машины, чтобы перевезти несколько человек, в основном детей в военный госпиталь. Впрочем, известно: мир никогда бы не узнал о великом конькобежце Евгении Гришине. Когда Женю выносили на носилках из операционной, пожилой хирург, вынувший из него без наркоза все осколки, сказал ему на прощание: «Повезло тебе, сынок, что привезли сюда. Останься ты в больнице, через три дня пришлось бы ногу ампутировать…».
ДЕМАРШ В ОЛИМПИЙСКОЙ ДЕРЕВНЕ.
Мало, кто знает, что первой Олимпиадой в жизни обладателя пяти олимпийских медалей по конькобежному спорту Евгения Гришина стали… летние Игры-1952 в Хельсинки, куда он поехал первым номером велосипедной команды в спринтерской гонке и в гите на 1 км с места. «Эти два вида и до моего поколения успешно совмещались, еще с тех времен, когда велосипед-костотряс был и коньки с загнутыми носиками, - вспоминал Евгений Романович. - Велосипедист обязательно зимой должен быть конькобежцем, а конькобежец летом - велосипедистом…».
Но на старт в Хельсинки Гришин так и не вышел. Накануне соревнований его вместе с тренером вызвал к себе руководитель делегации Николай Романов и, сославшись на указание ЦК партии: «выступать только на отечественном инвентаре», приказал пересесть с велосипеда английского производства «Викинг», на котором Гришин собирался стартовать, на наш «ХВЗ», специально изготовленный для советских олимпийцев Харьковским велозаводом. Напрасно Евгений пытался убедить его в том, что более недоброкачественной продукции, чем «ХВЗ-спецзаказ», не видел никогда. Напрасно показывал еще не совсем зажившие раны на спине, бедрах, руках и голове, полученные после страшного падения, спровоцированного поломкой этого велосипеда на одной из тренировок. Романов был непреклонен: советские спортсмены должны пропагандировать отечественную технику….
И тогда Гришин громко хлопнул дверью, не забыв напоследок предложить главе делегации самому при желании «продемонстрировать на этом чудо-велосипеде мощь советской, лучшей в мире техники».
Позволить себе подобное в то время мог только сверхуверенный в себе человек. Кто-то, правда, может возразить: легко быть бунтарем, имея такого покровителя, как «сын отца всех народов» Василий Сталин. Действительно, Гришин никогда не скрывал, что Василий сыграл в его судьбе огромную роль. В частности, благодаря ему он поменял тульскую прописку на московскую, стал офицером, членом знаменитой команды ВВС, получил во время подготовки к хельсинским Играм лучший импортный велосипед из экспозиции ХВЗ…"У вас служба определяется годами, а у Гришина - секундами, - сказал тогда Василий одному генералу. - Вас сотни, а он будет единственным в мире!.
Но в Хельсинки благосклонность Сталина-младшего была ни при чем: принципиальность, неуживчивость и колючесть были в крови Романыча. Через несколько минут после разговора с главой делегации к нему в гостиничный номер пришел специально посланный человек и передал приказ: срочно собираться домой….
Но жизнь распорядилась иначе. На следующий день состоялся знаменитый футбольный матч с югославами, завершившаяся со счетом 5:5, потом - повторная проигранная игра с известными последствиями… «После пережитого руководству, видимо, было уже не до меня, - рассказывал Гришин - И я остался на Олимпиаде, но зрителем…».
Впрочем, спустя много лет Николай Романов, будучи уже на пенсии, признался, что сам прекрасно понимал всю нелепость «ультиматума» ЦК выступать на харьковских велосипедах, тем не менее, Гришин, не оправдавший доверия партия, избежал такого же наказания, как футболисты, лишь благодаря его, Романова, личной к нему симпатии и его «предвидению будущего триумфа Евгения на коньках»….
С ВЕРОЙ И ВАЛЕНТИНОЙ…
Надо отдать должное опытнейшему функционеру, прекрасно разбиравщемуся в спорте: он предугадал славу Гришина на конькобежной дорожке. Но сам Евгений Романович всю оставшуюся жизнь прожил с незаживающей душевной раной: неистребимой верой в то, что мог взобраться на вершину Олимпа и на летних Играх.
Летом 1956 года уже двукратный к тому времени олимпийский чемпион по скоростному бегу на коньках, серебряный призер чемпионата СССР и Всемирных студенческих игр по велоспорту Евгений Гришин сделал еще одну попытку выступить на летних Олимпийских играх. В новом тогда виде велосипедных гонок - тандеме. Но на этот раз вмешался его личный тренер Константин Кудрявцев, очень недовольный тем, что увлечение велосипедом отвлекает Евгения от коньков. Он записался на прием к Романову и поставил вопрос ребром: если разрешить Гришину стартовать в олимпийском Мельбурне, можем навсегда потерять его как конькобежца. Влюбленный в коньки председатель Комитета по делам физической культуры и спорта тут же издал приказ, запрещающий Гришину совмещать две дисциплины.
Узнав об этом, абсолютно уверенный в своей победе в Мельбурне Евгений, чье физическое состояние, по его словам, врачи оценивали тогда так: «силен, как медведь, прыгуч, как мячик, и быстр, как леопард», потерял голову. А что уж говорить о его состоянии, когда из Мельбурна пришло сообщение о том, что чехословацкая пара, которую они и за соперников не держали, завоевала там серебряные награды!..
Но и Кудрявцева с Романовым можно было понять: такие конькобежцы, как Гришин, рождаются раз в столетие: он уже в 16 лет был лидером в мире на дистанции 500 метров….
В 1956 году в Кортина-д'Ампеццо Гришин стал первым, кто выиграл зимние Олимпийские игры с мировым рекордом. Символично, что это случилось в первом же забеге, который выпал ему по жребию на его любимой «пятисотке». Но «сэр» (как уважительно называли Гришина в сборной по первым буквам слов: «скорость», «элегантность», «рекорд»), который приехал на Олимпиаду уже в ранге мирового рекордсмена, этим не удовлетворился: он и вторую дистанцию - 1500 метров - выиграл с мировым рекордом.
Несмотря на то, что не сложилось с Мельбурном, 1956-й год Гришин потом назвал своим, потому что, во-первых, выиграл все крупные соревнования сезона, кроме чемпионата мира, где стал бронзовым призером в классическом многоборье. Во-вторых, познакомился во время сборов на Рижском взморье со своей будущей супругой, чемпионкой СССР в парном фигурном катании Мариной Гранаткиной, дочерью председателя секции футбола Спорткомитета СССР, первого вице-президента ФИФА Валентина Гранаткина.
НАКАЗАЛ ПСИХОПАТА «НЕДОЗВОЛЕННЫМИ МЕТОДАМИ».
Уже будучи знаменитым спортсменом, он стал невыездным. Проблемы начались после того, как накануне московского конькобежного матча СССР - Норвегия избил на спартаковской базе в Тарасовке своего дублера, партнера по сборной Геннадия Воронина. Случилось это после того, как утром в день соревнований возбужденный Геннадий вдруг начал бегать из номера в номер, мешая всем отдыхать. А увидев в номере Гришина несколько хоккеистов сборной СССР (они тоже проходили сбор в Тарасовке), разошелся на публике не на шутку. Решение Евгения утихомирить незваного гостя, как он сам выразился, недозволенными методами, президиум Федерации конькобежного спорта СССР расценил потом как «действие, порочащее достоинство советского спортсмена», вывел его из состава сборной и «лишил права выезда за рубеж».
«Помиловали», правда, быстро, зимой 1959 года, но только после серьезного разговора в ЦК партии. А через семь лет, в январе 66-го, спортивный мир всколыхнула страшная трагедия - в своей квартире была зарезана четырехкратная чемпионка мира по конькобежному спорту Инга Артамонова. Убийцей оказался ее муж, тот самый обиженный Гришиным дублер. «Если бы тогда федерация объективно разобралась в ситуации и наказала не меня, а этого психопата, Инга жила бы до сих пор», - в это Романыч верил до конца его дней. А обида, кстати, на несправедливое решение президиума федерации была настолько сильной, что он даже на первых порах всерьез подумывал о том, чтобы навсегда расстаться с конькобежным спортом. Но, к счастью, от этого рокового шага его отговорила Марина….
СТАВ СЕРЕБРЯНЫМ МЕДАЛИСТОМ ОЛИМПИАДЫ, ГОТОВ БЫЛ СКВОЗЬ ЗЕМЛЮ ПРОВАЛИТЬСЯ ОТ СТЫДА.
На свою вторую зимнюю Олимпиаду в 60-м Евгений летел через океан в Скво-Вэлли с мечтой, стать первым в мире конькобежцем, пробежавшим 500 метров быстрее 40 секунд. На официальных соревнованиях не получилось, хотя на двух своих коронных дистанциях снова выиграл золотые олимпийские медали. В беге на «пятисотке» точь-в-точь повторил свой рекорд мира четырехлетней давности - 40,2. Но когда после Игр хозяева организовали на том же катке специальные соревнования на побитие рекордов, все-таки осуществил мечту, пробежав за 39,6 секунды. Этот результат потом считал своим главным достижением в Скво-Вэлли. Хотя нет. Когда журналисты поинтересовались: «Что больше всего ему запомнилось в Америке?», ответил: «Красный советский флаг в голубом небе.. Очень было красиво!».
В течение следующих четырех лет, вплоть до главного старта в Инсбруке он более пятидесяти раз участвовал в соревнованиях и ни разу (!) не проиграл. Из десяти стартов на предшествовавших Играм-64 чемпионатах СССР, Европы и мира, десять раз был первым. На церемонии открытия Олимпиады нес знамя страны, мысленно представляя, как оно снова взовьется в честь его пятой олимпийской победы, теперь уже в австрийском небе. В природе не существовало никого, кто мог этому помешать? А когда, вдруг, такой спринтер нашелся - американец Ричард Макдермот, опередивший его на четыре сотых секунды, готов был, по собственному признанию, провалиться сквозь землю от стыда.
«На второй ступеньке пьедестала почета я оказался как бы непрошеным гостем, -вспоминал он потом. - В тот вечер не поехал в Олимпийскую деревню, а отправился к нашим туристам в монастырь, в котором их разместили. Гулял по аллеям, наблюдал, как монахи каждую свободную минуту читали Библию. И я, как те монахи, наизусть помня все заповеди спорта, понял: мое утешение - только победа в будущем!».
Еще мальчишкой он вычитал в одном из спортивных журналов изречение профессионального французского велогонщика, победителя трех подряд генеральных классификаций «Тур де Франс» Луисона Бобе: «Есть только одно место - первое, а все остальное - приложение к нему», и эти слова стали для Гришина жизненным девизом. Максималистом он оставался в любой ситуации, даже когда это казалось безумством.
И СНОВА МАКДЕРМОТ!
Макдермот заставил его задержаться в спорте еще на четыре года. Но победить на Олимпиаде «сэру» больше не довелось. Надо же было такому случиться, но именно этот американец встал на пути 36-летнего Романыча и на Играх в Гренобле, лишив его в последнем забеге даже бронзовой медали….
В том же 68-м после матча СССР - Норвегия в Свердловске Гришин завершил карьеру спортсмена. Стал старшим тренером велоконькобежной команды ЦСКА и сборной СССР.
В 1970 году на чемпионате мира советская велокоманда, в которую в основном входили армейские спортсмены, впервые выиграла шоссейную гонку на 100 километров, а в 73-м ученик Евгения Романовича Валерий Муратов выиграл конькобежный чемпионат мира по спринтерскому многоборью. Тем не менее, в конце 70-х тренерскую работу пришлось оставить….
«Чем больше были успехи моей команды, тем больше я отдалялся от семьи. Из месяца в месяц дома появлялся лишь на два-три дня, максимум на неделю. Дочь уже начала забывать, что я - ее отец», - вспоминал он потом. В конце концов, отказался от сборной, но было уже поздно: жена подала на развод.
Он даже не пытался ее отговорить, поскольку понимал, что не только постоянные разъезды побудили супругу принять такое решение: главной причиной стали его, образно говоря, постоянные поиски истины на дне стакана….
КОНЬЯК КАК НАРКОЗ.
Почему Гришин начал пить? Точного ответа на этот вопрос уже не даст никто. Кто-то однажды сказал, что пьянство - это суррогат свободы. Какая свобода требовалась этому легендарному конькобежцу, знаменитому тренеру, человеку, который делал историю отечественного спорта?
Может быть, все дело в генах? В одной из своих книг Романыч рассказал, что его деду по линии отца в молодые годы «три литра самогона на вечер хватало только-только». Но не в этом, уверен, причина. Алкоголь после спорта, на мой взгляд, стал для него единственным спасением, который позволял, хотя бы иллюзорно, подняться до тех высот, на которых он привык находиться. Он вливал в себя коньяк как наркоз, чтобы не чувствовать реалий настоящей неуютной жизни вне овала катка, иначе катастрофа, сродни той, когда смертельно больной вдруг просыпается на операционном столе и начинает смотреть на мир, который ему уже не принадлежит. Именно тогда он совершил непоправимый шаг, которого стыдился потом всю жизнь: продал все свои олимпийские медали….
И все-таки однажды Романыч, как многим показалось, остановился. «Последней каплей» стал серьезный разговор с дочерью Еленой, пригрозившей навсегда отлучить от него любимого внука, если загулы не прекратятся. Приговор обжалованию не подлежал: «Гоша не должен видеть дедушку, когда-то непобедимого, сильного и волевого, медленно, но верно опускающимся на дно».
ЧЕМПИОНА УБИЛ ЧЕМПИОНАТ?
Гошу Евгений Романович не потерял. И даже семью вернул. Последние годы прожил вместе с женой, дочерью и внуком. Но вот силы воли в борьбе с пагубной привычкой ему до конца все же, увы, не хватило: сорвался на московском чемпионате мира по конькобежному спорту, который прошел в начале февраля 2005 года на новом катке в Крылатском.
«Он долго не пил, а приехав на чемпионат, в качестве почетного гостя, встретил старых друзей и сорвался, что привело ко второму инфаркту», - считает президент Российского союза спортсменов, трехкратная олимпийская чемпионка Галина Горохова. Но не все так категоричны.
- В последние годы Евгений Романович почти безвылазно жил на даче, в поселке Сокол, что в двадцати с небольшим километрах от Москвы по Волоколамскому шоссе, - вспоминает ученик Гришина, чемпион мира в спринтерском многоборье, призер Олимпийских игр Валерий Муратов. - Уезжал туда весной и - до первых морозов. Последний раз я видел его 5-го февраля 2005-го года на чемпионате мира по классического многоборью в Крылатском.. После долгого перерыва он вновь окунулся в мир, который наверняка снился ему по ночам. Десятки знакомых лиц, в том числе в зарубежных делегациях, почти забытый интерес к себе у журналистов, толпы болельщиков, жаждущих автографа, новый суперсовременный каток, в конце концов, на который ему уже никогда не суждено было выйти, - все это для запредельно эмоционального Романыча стало сильнейшим стрессом. Переволновался он, конечно, здорово… Неприспособленный к столь интенсивной нагрузке слуховой аппарат, которым в последние годы он начал пользоваться в связи с последствиями контузии, полученной во время войны, тоже сыграл свою негативную роль.
Тем не менее, никаких признаков болезни не было. Напротив, Романыч был в прекрасной форме: общителен, весел, много шутил. Попросил меня передать свою последнюю книгу тогдашнему министру спорта Вячеславу Фетисову, которому был очень благодарен за то, что тот пробил стипендии олимпийским чемпионам.
Но когда на следующий день мой брат Юрий приехал к Романычу, чтобы снова отвезти его на каток, он наотрез отказался, - продолжает Валерий Муратов. - Сказал, что очень плохо себя чувствует, голова раскалывается: длительное общение через слуховой аппарат - все-таки серьезная нагрузка. А сердечко у него и во время занятий спортом пошаливало. Он как-то мне рассказывал, что еще в начале 50-х врачи обнаружили у него аритмию, блокаду левого желудочка сердца и нулевое нижнее давление, вызванные большими нагрузками… Что касается алкогольного срыва на чемпионате, не знаю. Не видел….
«ТАК БОЛЬНО ЕЩЕ НЕ БЫЛО…».
Не хочет Валерий Алексеевич говорить об этом. Но срыв, к сожалению, был. Устоять перед соблазном выпить по случаю с друзьями рюмку-другую Евгений Романович не смог. А ему категорически нельзя было этого делать….
- После чемпионата мира дед провел несколько дней в Москве, в квартире на Новопесчаной, поскольку на даче в то время шел ремонт - рассказывает внук Гришина Георгий. - Как-то вечером зашел к нему, вижу: лежит на диване и держится за грудь. Сердце, говорит, сильно колет. Я тут же вызвал «неотложку». Врач сделал ЭКГ и определил инфаркт. Отвезли его в обычную городскую больницу, уже не помню ее номер. Он провел там две недели, а когда врачи позволили его транспортировать, мы с Юрием Алексеевичем Муратовым перевезли его в кардиологический центр в Ховрино.
До конца мая он там пролежал. После выписки какое-то время пробыл в Москве, ждал, когда на даче закончатся строительные работы. Потом я отвез его туда. Весь июнь чувствовал он себя вроде бы нормально. Девятого июля был день рождения его дочери, моей мамы. Посидели в семейном кругу, поговорили. Все было хорошо. Вечером я уехал в Москву, а утром узнал, что деда не стало. Ему стало плохо ночью, прихватило сердце. «Так больно еще никогда не было» - это, как потом мне сказала мама, были его последние слова. «Скорая» приехала довольно быстро, мама поехала вместе с ним в ближайшую больницу в Дедовске, но там уже ничего сделать не смогли, поскольку оторвавшийся тромб перекрыл артерию….
«РОМАНЫЧУ БУДЕТ НЕ СКУЧНО».
Похоронили Евгения Романовича в Москве на Троекуровском кладбище. Там же обрели последний покой его великий тренер Константин Кудрявцев, двукратная олимпийская чемпионка Людмила Аверина и чемпион мира Борис Стенин, такие же легенды отечественного конькобежного спорта, как и Гришин. «Романычу будет не скучно», -сказал мне Валерий Муратов. Может быть. Вот только почти никто не знает, что похоронен Романыч на этом кладбище… по недоразумению. Так считает его супруга. Что-то недослышали или, может быть, неправильно поняли работники ритуальной службы Марину Валентиновну, которая хотела похоронить мужа на Новокунцевском кладбище, где покоятся ее родители. Когда же ее поставили перед фактом, что могила вырыта на Троекуровском кладбище, менять что-то было уже поздно. Невероятно. Но факт. Исключительный, не похожий на всех, Гришин остался верен себе и после смерти….
НАША СПРАВКА.
Гришин Евгений Романович. Лучший в мире спринтер-конькобежец 50-х - начала 60-х годов, первым пробежавший 500 м быстрее 40 секунд. Родился 23 марта 1931 года в Туле. Заслуженный мастер спорта. Заслуженный тренер СССР (1973). Выступал за ЦСКА. Участник одной летней (1952, велоспорт) и четырех зимних Олимпиад (1956, 1960, 1964, 1968). Четырехкратный олимпийский чемпион: в 1956-м - на дистанциях 500 м (40,2) и 1500 м (2.08,6), в 1960-м - на дистанциях 500 м (40,2), 1500 м (2.10,4). Абсолютный чемпион Европы-1956 (190,692 очка в многоборье). Серебряный призер зимних Олимпийских игр-1964 на дистанции 500 м (40,6). Бронзовый призер первенств мира 1954 г. (200,353) и 1956 г. (188,660). Двенадцатикратный рекордсмен мира (1955 - 1968) на дистанциях 500, 1000, 1500 и 3000 м. Десятикратный чемпион СССР 1956, 1957, 1959, 1961, 1962, 1963, 1964, 1965 гг. на дистанциях 500 и 1500 м. Награжден орденами Ленина (1960) и Трудового Красного Знамени (1957). Заслуженный тренер СССР (1973).
Умер 10 июля 2005 года.